Комментарий

Музыкальные журналисты Витовт Мартыненко и Анатолий Мельгуй пишут о белорусской рок-музыке с конца 80-х — и до сих пор не разочаровались в своей работе. Для того чтобы побеседовать с журналистами по поводу их свежеизданной книги «222 альбомы беларускага року» (это не первая книга тандема — в 1989г. издан сборник тематических статей «Праз Рок-Прызму»), корреспондент «БелГазеты» целый час разыскивает рок-архивариусов в толпе на пл. Бангалор (см. материал на стр. 13. — Ред.). Они обнаруживаются недалеко от сцены во время выступления «Крамы»; в отличие от многих других журналистов, они не просто «тусуются», а внимательно слушают концерт. Рассказывая о своем бурном рок-н-ролльном прошлом, Витовт и Анатолий выглядят как взволнованные и хулиганистые первокурсники. «Толя выбрал себе путь советского инженера, — радуется Витовт. — И поступил в политехнический институт. А я выбрал журналистику. Написал дипломную работу по теме «Молодежная музыка — критерии критики». Там, естественно, упоминалось слово «рок», и меня не допускали к защите диплома. Я был даже согласен уйти из университета без диплома и внутренне к этому готовился, но потом ради интереса попытался защититься и получил четверку. Потом меня взяли в «Чырвоную змену», и я начал писать — правда, не о белорусском роке, а про всевозможных Бюль-Бюль-Оглы. А потом Толя, с которым мы познакомились в магазине грампластинок, мне говорит: Витовт, тебе не надоело быть летописцем заезжих гастролеров? А я отвечаю: а что делать, по ресторанам ходить и писать про музыкантов, которые там что-то из себя корчат и зарабатывают деньги? Он отвечает: нет, я знаю группу, которая сидит в подвале и занимается настоящим творчеством, это как питерский рок, только еще лучше, потому что наше, белорусское. Я не поверил: пришел туда, послушал — понравилось! Это была группа «Близьняты». Свою первую статью мы написали о них — и дальше уже писали только на темы рок-музыки, параллельно общались с нашими рок-группами». «Витовт тогда меня поразил своей энергией, оптимизмом и обилием идей, — рассказывает Анатолий Мельгуй. — Он меня так впечатлил, что я бросил политехнический институт и поступил учиться в БГУ на журналистику. Тогда в журналистике было такое время, что необходимо было искать что-то новое. Поэтому, несмотря на то, что мы писали про белорусский рок, в редакции нас поддерживали. Благодаря тем, кто печатал такие материалы, наши белорусские группы начали получать популярность — с этих рецензий все начиналось». Когда речь заходит об истоках, Витовт вещает почти в жанре легенды: «Видели — там у сцены тусовался «старый аксакал» Юрась Мурашка? Он нам говорил — не возитесь с этой «Бондой», у них слишком много русскоязычных песен, а вот я знаю группу, где тотально все по-белорусски! Я говорю: националисты, что ли? Он отвечает: сам ты националист. А группу я послушал, и это оказалась «Мроя». С этого все и началось». Такого рода культовые истории сопровождают воспоминания практически о каждой группе. Когда Анатолий и Витовт делали на БТ серию передач про рок-музыку, к ним пришли «какие-то пацаны — Игорь и Сережа. Это были Игорь Ворошкевич и Сергей Кравченко. И говорят: послушайте нашу кассетку, вдруг вам понравится и вы сделаете про нас передачу. Мы пошли в режиссерскую и включили эту запись, там были песни «Тата мае рацыю» и «Песьня падарожніка». От этой музыки у нас буквально волосы дыбом встали! Это был настолько колоритный звук, и это был уже не польский рок, это было наше». Вспоминаются и теперь кажущиеся невероятными истории: «На одном украинском концерте «Бонды» в 1989г. на разогреве была никому не известная группа «Вопли Видоплясова»! И все говорили — о, Бонда — супер! А кто это такие на разогреве?» И Витовт, и Анатолий уверены, что белорусский рок развивался совершенно особым путем. На его развитие, по их мнению, повлияло то, что «такого давления на музыкантов, поющих на родном языке, не было ни в одной стране», а также то, что белорусские музыканты, в отличие от российских, ориентировались не на американскую рок-культуру, а, скорей, на славянскую и европейскую: польский рок, венгерский, чешский. «Первыми были все-таки венгры, — ностальгически радуется Витовт. — Помню, когда-то я приносил Анатолию Кирюшкину, нынешнему издателю «Музыкальной газеты», диски «Омеги», и он удивлялся: это кто, турки какие-то, татары? Я смеюсь: ага, монголо-татары»… Несмотря на изрядную ностальгию, на нынешнюю музыкальную действительность журналисты смотрят оптимистично, считая, что во времена СССР музыкантам приходилось гораздо тяжелее. По их мнению, несмотря на то, что «государство уже сделало все, чтобы вытеснить белорусский язык, в музыку никто реально не вмешивается — любой альбом может выйти и продаваться». Проблемы, по их мнению, исключительно в финансах: «Если находится заинтересованный человек, который согласен рисковать своими деньгами ради выхода нашей книги или чьих-нибудь дисков, все получается! » Нынешние проблемы рок-музыкантов по сравнению с тогдашними — не такие уж и катастрофические. «В те времена был закон: самодеятельные группы не имеют права на название, — вспоминает Витовт. — Бывает, редактор меня ругал: «Мартыненко, что это ты пишешь: группа «Бонда»! Надо писать «ансамбль Минского театрально-художественного института!» И это было глобально! «Музыкальный ансамбль академии наук БССР» — вот догадайтесь, что это была за группа?» Новых героев в нынешней музыке, по мнению друзей-соавторов, хватает («Для меня, например, это группа Tesaurus», — говорит Витовт). Одним из критериев того, что белорусский рок все-таки развивается, они считают появление своеобразных культурно-песенных «диалогов» между музыкантами, которые «очень интересны в философском и историческом смысле: например, «Крама» записывает песню «Mein Faterland, aufviedersein!», а после этого у группы BN появляется песня «Мы николі ня скажам сваему краю «Бывай»; еще пример — песня Войтюшкевича «Я нарадзіўся тут» — и ответ на нее от «Нейро Дюбеля», которые записывают песню «Я памру тут». Это говорит о том, что идет полемика, диалог между группами и поколениями». Книга «222 альбомы беларускага року» — издание, скорее, энциклопедическое. В него входят лучшие из рецензий, написанных журналистами в период с 1990г. по 2005г. «Но это не просто аннотации, а анализ! — напоминает Анатолий. — Из этих рецензий любой человек при желании может сложить и историю, и хронологию белорусской музыкальной культуры этого времени». По мнению Анатолия, эта книга нужна не только поклонникам белорусской музыки, но и самим музыкантам. «Мы всегда говорили музыкантам: хорошо, что вы поете по-белорусски, не сходите с этого пути — вы делаете огромное дело для белорусской культуры! Сейчас никто не заинтересован в том, чтобы оставить в истории белорусскоязычных музыкантов. И мы решили сделать так, чтобы любой музыкант мог взять эту книгу и сказать — вот история белорусского рока, и вот мы тут тоже есть. Многие музыканты, кроме моральной выгоды, ничего материального от своей музыки не получают. Эта книга — своего рода компенсация, подарок. Что-то, что они потом будут показывать своим детям». Витовта часто обвиняют в чересчур националистичном подходе к языку, на котором исполняется музыка: в его книгу не вошла ни одна белорусская группа, исполняющая русскоязычные песни. Исключение было сделано только для «Нейро Дюбеля», который продемонстрировал «углубление в контекст». К остальным же группам Витовт относится бескомпромиссно: «Нигде во всем мире, кроме совка, не существует прописки в паспорте! То же самое и с музыкой — она принадлежит не территории, а языку! Не важно, где живет музыкант. Важно, на каком языке он поет. Когда у белорусской группы нет своего языка, а есть только прописка в паспорте — это не белорусская культура». «ЛЯПИС ТРУБЕЦКОЙ» СТРЕМИТСЯ "РАСТОПТАТЬ ВСЕ, ЧТО ОСТАЛОСЬ» На вопрос о том, почему в сборник не вошел диск «Ляписов» «Золотые яйцы», где есть несколько белорусскоязычных песен, Витовт отвечает: «Когда будет создана белорусская совковая республика, «Ляписы» будут там суперзвездами, наверняка. Но я уже как-то говорил, что их «Саша и Сирожа» — просто издевательство над нашей культурой. Эта стебная эстетика служит русской идее по размыванию всех национальных культур: мол, мы все единая Русь. Мы — совсем иной этнос». На фразе про монголоидов Анатолий удачно перехватил нить разговора: «Когда те, кто нас обвиняет в языковом шовинизме, напишут когда-нибудь книгу про «русский белорусский рок», это будет прекрасно. Но вряд ли у них это получится». Такие группы, как «Ляпис Трубецкой», по мнению Витовта, стремятся «растоптать все, что осталось. Трасянка — это смешно, да. Есть хорошая поговорка: русский язык очень хорош для застольной шутки. А трасянка прекрасна для того, чтобы поиздеваться над белорусами. И я не считаю шовинизмом то обстоятельство, что мы рассматриваем культуру на основе языка. Слово — это синоним Бога во всех религиях. Во всех нациях слово ценится превыше всего, а мы — первая нация, растоптавшая слово. И мы своей книгой показываем, что мы нашли тут, в этой стране, тех, кто не растоптал».