Приезжая в Венецию, русские поэты привозят собой то, что несут в своей душе: бескрайние просторы родной земли, неповторимость своего жизненного пути, своей истории и культуры. Отпечаток их в Венеции становится намного более четким, чем в других местах Европы: в миниатюрной Венеции, где каждая точка между морем и небом наполнена искусством, неотделимым от повседневности, они словно приобщаются иному бытию, отличному от жизни на родных космически необъятных просторах и, возвращаясь, бережно хранят в себе ее краски, столь яркие в солнечные часы и столь сдержанные в часы пепельных туманов, блеск отполированных столетиями мраморных плит и жемчужно-матовые отражения лунных ночей. "Венеция, незабываемая, хранимая в зенице, снящаяся..." - пишет Алексей Пурин. Изысканная, европейская и мавританская Венеция Александра Кушнера, интимная, пленительная, радостная Венеция Елены Ушаковой, и загадочная Венеция Бахыта Кенжеева, через которую, словно водяные знаки, проглядывают иные черты, ассоциации и реминисценции. В то время как Венеция Виктора Куллэ - сказочная, фантастическая, сюрреальная. У других же она волшебно преображается через призму воображения и памяти, всегда оставаясь неповторимой, незабвенной, манящей. В этой плеяде не хватает Иосифа Бродского, последнего русского венецианца, навсегда избравшего Сан Микеле своим пристанищем. Его последователи хранят приверженность русскому венецианству, родившемуся в краю замороженном и беспредельном. Этот сборник, не в последнюю очередь благодаря магическим зрительным образам, созданным Екатериной Марголис, есть не что иное как счастливое продолжение традиции, которая, конечно, этой книгой не кончается.